Робинзон Крузо. История полковника Джека - Страница 133

133

Судья. Надеюсь? А почему вы не говорите, что уверены?

Констебль. С вашего разрешения, ваша честь, я не уверен. Люди сказали, когда я брал его.

Судья. Это необычный приказ, он предписывает арестовать молодого человека, известного под именем Джек, фамилия отсутствует, сказано только — по кличке Капитан Джек или что-то в этом роде. Так как же, молодой человек, Капитан Джек — это ваше имя или ваша кличка?

Тут я смекнул, что эти люди вовсе не знали меня, когда забирали, и констебль арестовал меня понаслышке, поэтому я набрался храбрости и сказал судье, что, по моему мнению, вопрос, как меня зовут, несвоевремен, поскольку, как бы меня ни звали, сначала надо установить, в чем состоит обвинение.

Судья улыбнулся. «Верно, молодой человек, — сказал он, — совершенно верно, я согласен, что, если они забрали вас, не зная, кого забирают, и не могут представить вашего обвинителя, значит, они совершили ошибку, за которую понесут наказание».

Тут я сказал судье, что надеюсь, я могу не называть своего имени, пока в суд не явится мой обвинитель, а тогда, что ж, я своего имени скрывать не стану.

«Вполне справедливо, — сказал его честь и, поворотившись к страже, спросил: — Господин констебль, уверены ли вы, что это тот человек, который значится в приказе об аресте? Если нет, вы должны послать за обвинителем, со слов которого под присягой составлен этот приказ об аресте». Было потрачено много слов, чтобы доказать, что я именно тот, кто нужен, о чем и сам прекрасно знаю, и должен назвать свое имя.

Я же настаивал на несправедливости этого требования, говорил, что нельзя заставить признать себя виновным, если ты невиновен; судья тоже не скупился на слова, объясняя, что не может принуждать меня к этому, разве что я признаюсь добровольно. «Сами видите, — сказал судья, — он слишком хорошо разбирается в деле и не даст себя провести». Словом, после часового препирательства с ними перед лицом его чести, когда мне пришлось отвечать на нападки всех четверых, судья наконец объявил им, что они должны представить суду обвинителя, иначе он будет вынужден освободить меня из-под стражи.

Мне это придало смелости, и я еще энергичнее продолжал отстаивать свои права. Наконец обвинитель был доставлен прямо из тюрьмы как был в кандалах, и до чего же я обрадовался, когда увидел его и убедился, что знать его не знаю и что он не из тех двоих мошенников, с которыми я находился в ту ночь, когда мы ограбили бедную старушку.

Узника ввели в зал и посадили прямо против меня.

— Знаете вы этого молодого человека? — спрашивает его судья.

— Нет, сэр, — отвечает колодник, — в жизни своей не видел его.

— Хм, — говорит судья, — разве вы не предъявляли обвинения человеку, известному под именем Джек, или Капитан Джек, принимавшему участие в ограблении и убийстве, за которое вы сами взяты под стражу?

Узник. С вашего разрешения, да, ваша честь, — говорит узник.

Судья. Это тот человек или не тот?

Узник. Не тот, сэр, этого я никогда раньше не видел.

— Прекрасно, господин констебль, — говорит судья, — что же мы теперь должны делать?

— Я крайне удивлен, — говорит констебль, — я находился в одном заведении, которое так и называется Заведение, когда молодой человек проходил мимо, и эти люди закричали: «Вон Джек, вон он, ваш голубчик», — и побежали за ним, чтобы задержать его.

— Так, — говорит судья, — имеют эти люди что-нибудь сказать ему? Могут они доказать, что он и есть нужное лицо?

Один сказал «нет», другой тоже сказал «нет», короче, все сказали «нет».

— Ну так что же теперь делать? — говорит судья. — Молодого человека следует из-под стражи освободить, но должен вам сказать, господин констебль, и вы, господа, потрудившиеся привести его сюда, что он может доставить вам серьезные неприятности, если сочтет нужным взыскать с вас за вашу прыть. Однако, по чести говоря, молодой человек, — говорит судья, — вы все же не очень пострадали, и констебль, хотя и был неправ, поступил так не по злому умыслу, а из верности своему служебному долгу, так что, я думаю, вы можете предать забвению случившееся.

На это я ответил его чести, что готов по его совету предать случившееся забвению, однако хотел бы, чтобы констебль и остальные потрудились вернуться со мной на то место, где они оскорбили меня, и объявить там во всеуслышание, что я с честью оправдан и не являюсь тем, кого разыскивают. Его честь согласился, что такое желание мое вполне законно, на что констебль и его подручные сказали, что обещают выполнить его, и мы все вместе как добрые друзья отправились назад к Заведению, и я был там торжественно оправдан.

...

Замечание: Именно тогда судья в разговоре со мной и сказал, как я уже упоминал выше, что я рожден для лучшей жизни и что, судя по моей умелой самозащите, он убежден, хотя и не спрашивал меня, что я получил хорошее образование, и ему жаль, что со мной случилось подобное недоразумение, однако он надеется, что этот случай не принесет мне бесчестья, поскольку я так блестяще оправдан.

Хотя его честь и заблуждался насчет моего образования, однако слова его возымели на меня то весьма положительное действие, что я решил, поелику будет возможно, научиться читать и писать, чтобы не чувствовать себя беспомощным настолько, что не уметь даже прочитать приказ об аресте и убедиться своими глазами, кого предписано задержать, меня или не меня.

Однако в деле этом была и другая сторона, всю важность которой я не сразу оценил, а коротко — вот что: мой братец Капитан Джек был готов считать меня соучастником преступления, не интересуясь, соответствует это истине или нет, тогда как выходит, он сам был в нем замешан, и если у кого и была причина для опасений и для бегства, то именно у него, а он еще мне советовал, как вывернуться.

133