Робинзон Крузо. История полковника Джека - Страница 143

143

В то время ста фунтов хватило бы, чтобы купить себе офицерское звание в любом новом полку, однако не в нашем, уже сформированном. Честолюбие во мне взыграло, и теперь я мечтал лишь об одном, как бы из честного солдата превратиться в господина офицера.

От сознания же столь рокового стечения обстоятельств я приуныл; мне, честно говоря, так не хотелось отправляться во Фландрию простым солдатом с мушкетом за плечом, чтобы сложить там свою голову за какие-нибудь жалкие три шиллинга шесть пенсов в неделю! Целыми днями я только и делал, что размышлял о нашей отправке, прикидывая так и эдак, что же предпринять, как однажды вечером подходит ко мне Капитан и говорит: «Слушай, Джек, мне надо с тобой потолковать! Пойдем-ка погуляем где-нибудь в поле, подальше от этих домов». Квартировали мы в местечке под названием Парк-Энд, что возле города Данбар, примерно в двадцати милях от Берика-на-Твиде, в шестнадцати милях, если по прямой, от самой реки Твид.

Вышли мы вдвоем и серьезно обсудили наше положение. Капитан объяснил мне свои трудности, что ему никак нельзя идти с батальоном через Ньюкасл, не то его прикажут вывести из строя и приговорят к смерти, а я и без него все это знал.

— Если бы я отправился в Ньюкасл один, — сказал он, — я бы мог благополучно пройти через город, но появиться там открыто — это все равно, что самому кинуться в пропасть.

— Что верно, то верно, — согласился я. — Как же тебе теперь быть?

— Как! — воскликнул он. — Уж не думаешь ли ты, что мне до того дорога солдатская честь, что во имя ее я добровольно пойду на виселицу? Как бы не так! — говорит он. — Я твердо решил ретироваться и не прочь тебя прихватить с нами.

— Что значит «с нами»? — спросил я.

— Да есть тут один честный малый, тоже англичанин, — говорит он, — который тоже решил бежать. Он уже давно служит в полку и говорит, ему хорошо известно, зачем нас посылают во Фландрию, а потому он туда не поедет, нет уж, сказал он, пусть отправляются без него.

— Да, но вас же расстреляют за дезертирство, коли схватят, — говорю я, — за вами тут же во все концы вышлют погоню, и вам от нее не уйти.

— Ну, моему приятелю хорошо знакома эта дорога, и он берется вывести нас к берегу Твида, те даже не успеют напасть на наш след, а когда мы окажемся на другом берегу Твида, они уже не смогут схватить нас.

— Когда же вы собираетесь бежать? — спросил я.

— Прямо сейчас, — отвечал он. — Нельзя терять ни секунды, и ночь стоит ясная, лунная.

— Но у меня нет с собой вещей, — говорю я, — можно, я схожу за своим платьем и всем прочим?

— Платье это пустяки, — говорит он. — В Англии мы запросто раздобудем новое известным тебе путем.

— Нет, никаких известных мне путей, — сказал я. — Из-за них мы сейчас и попали в беду.

— Ну, ну, потише, — говорит он, — лучше следовать нашей проторенной дорожкой, чем помирать с голоду честным джентльменом!

— Так у нас ведь ни гроша в кармане, — говорю я. — Как же мы будем путешествовать?

— У меня кой-что есть, — говорит Капитан, — до Ньюкасла дотянем да по дороге еще раздобудем, а нет, так наймемся на любой угольщик и попадем тогда в Лондон по морю.

— Вот это мне нравится больше всех твоих предложений! — сказал я.

Я согласился бежать с ним, и мы тут же отправились в путь. Этот хитрый мошенник велел своему напарнику пройти вперед милю и дожидаться его у подножия холмов и меня слово за слово увлек по той же дороге, так что, когда мы уже почти пришли к согласию, он и говорит: «Смотри, вон мой приятель!» — тот был уже недалеко, и я сразу же узнал его, так как видел его раньше среди рекрутов.

Итак, мы уже находились у подножия холмов. Добрая миля пути осталась позади, а день только-только занимался, но шагу мы не сбавляли, рассчитывая, по возможности, уйти от погони еще до того, как нас хватятся или проведают что о нашем бегстве.

Мы шли так быстро, что уже к пяти часам утра достигли какой-то деревушки, не помню, как она называлась, и там нам сказали, что до реки Твид от нее всего восемь миль, а стоит нам перебраться на другой берег, и мы на английской земле.

В деревушке мы перекусили и, немало не медля, отправились дальше, однако лишь в половине девятого мы вышли к Твиду, потому как, вместо обещанных восьми миль, нам пришлось пройти, по крайней мере, шестнадцать. Тут мы нагнали еще двоих из нашего батальона, которые дезертировали из Хаддингтона, где квартировала часть рекрутов.

Эти двое были шотландцами, совсем бедными, без гроша в кармане; когда они собрались бежать, на двоих у них было всего восемь шиллингов. Они как увидели нас, так сразу узнали, что мы из того же батальона, и подумали, что нас выслали за ними в погоню, чтобы схватить их, поэтому они решили защищаться, благо им, как и нам, успели выдать в отряде по шпаге: ни лошади, ни мундира — только шпагу. Мундир мы должны были получить лишь по прибытии в полк, стоявший во Фландрии.

Мы быстро дали им понять, что находимся точно в таком же положении, что и они, и тут же объединились в одну дружную компанию. Позволив себе небольшую передышку на английском берегу реки (мы чувствовали себя смертельно усталыми, да и те двое вымотались не меньше нашего), повторяю, позволив себе небольшую передышку, мы двинулись в направлении Ньюкасла, поскольку уже приняли решение добираться оттуда до Лондона морем, так как денег у нас больше не было.

Мы находились в очень стесненных обстоятельствах, хотя на крайний случай я приберег один золотой и держал его в кармане, но это было всего полгинеи; а все наши расходы взял на себя Капитан, пока деньги у него не вышли; таким образом, в Ньюкасл мы прибыли с шестью пенсами на всех, и по дороге шотландцы даже просили милостыню.

143